Служили в одном полку два брата

В 746-ом авиаполку, ставшим  после переименования в сентябре 1943 г. 25-ым гвардейским Орловским авиаполком, служили два брата-близнеца Иван и Василий Николайченко

Последняя боевая потеря 25-го гвардейского Орловского авиаполка

В ночь с 1 на 2 августа 1944 г. один двухмоторный бомбардировщик Б-25 «Митчелл» в качестве разведчика погоды и 11 тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков Пе-8 из 25-го гвардейского авиаполка (АП) и 890-го АП 45-й авиадивизии (АД) Авиации дальнего действия (АДД) полетели бомбить суда и портовые сооружения в порту Риги. Управление боевым вылетом производилось с командного пункта 890-го АП через радиооператора, так как рота связи 25-го гвардейского Орловского АП в конце июля была отправлена в новую точку базирования на аэродром в Сещу (Брянская область). Следует сказать, что непосредственно бомбило порт Риги только 9 самолетов Пе-8: две машины вернулись на базу, не долетев до Риги из-за отказов моторов. С боевого задания не вернулся только один бомбардировщик Пе-8 (№ 45512) под командованием гвардии капитана Ивана Грязнова. Этот самолет был последняя боевая потеря среди бомбардировщиков Пе-8 в 45-й АД за годы Великой Отечественной войны.

По словам летчиков, порт Риги прикрывался интенсивным огнем шести-семи батарей зенитных орудий крупного и среднего калибров, приблизительно 30 зенитными орудиями малого калибра при работе 40 прожекторов. Огонь зенитной артиллерии был прицельным, разрывы снарядов происходили точно на высоте полета. Два возвратившихся бомбардировщика Пе-8 имели осколочные пробоины от осколков снарядов зенитных орудий.

Члены экипажей возвратившихся с боевого задания машин рассказывали, что в 01.13 - 01.15 по московскому времени при отходе от цели они наблюдали, как по нашему самолету, схваченному лучами прожекторов, велся интенсивный огонь из зенитных орудий, затем самолет загорелся, упал на землю северо-восточнее цели и взорвался. Также при отходе от цели на высоте 5200 м одна машина Пе-8 была атакована истребителем противника (тип установить не удалось), который произвел три захода, но встреченный огнем из пулеметов бомбардировщика улетел.

17 августа 1944 г. по 25-му гвардейскому Орловскому АП был издан приказ за № 0109:

«1.Исключить из списков части и всех видов довольствия с 16.8.44 г. экипаж корабля № 42512, не возвратившийся с боевого задания в ночь с 1-го на 2-ое августа 1944 г.:

1. Командира корабля гвардии капитана Грязнова Ивана Васильевича. 2. Летчика гвардии старшего лейтенанта Полугаева Виктора Ивановича. 3. Штурмана корабля гвардии младшего лейтенанта Эирамджана Левона Артаваздовича. 4. Стрелка-бомбардира гвардии младшего лейтенанта Синица Михаила Алексеевича. 5. Старшего бортового техника гвардии инженера-капитана Дмитриева Семена Николаевича. 6. Помощника борттехника гвардии старшего техника-лейтенанта Ридченко Константина Дмитриевича. 7. Воздушного стрелка-радиста гвардии старшину Саблина Василия Лазаревича. 8. Воздушного стрелка гвардии старшего сержанта Николайченко Василия Яковлевича. 9. Воздушного стрелка гвардии старшего сержанта Завозина Василия Тимофеевича. 10. Воздушного стрелка гвардии старшего сержанта Евтеева Владимира Ивановича. 11. Воздушного стрелка гвардии старшего сержанта Крюкова-Макарова Николая Васильевича».

Постепенно в конце августа - осенью 1944 г. в часть вернулось пятеро членов экипажа машины № 42512. Среди них был стрелок-бомбардир гвардии младший лейтенант Михаил Синица.

После войны Михаил Синица так рассказывал об этой ночной бомбардировке Рижского порта: «В ночь с 1 на 2 августа 1944 г. мы получили боевое задание – уничтожить корабли с боеприпасами и военной техникой, вошедшие накануне в Рижский залив. К этому времени немецко-фашистские войска, занимая часть Латвии и Эстонии, оказались в полуокружении. Рижский порт был самым крупным в Прибалтике пунктом снабжения этих войск. И, конечно, противник позаботился о создании в районе порта сильной противовоздушной обороны: свыше сотни стволов зенитной артиллерии и около 80 прожекторов были устремлены в небо.

С первого захода нам не удалось выйти на цель. Мощные прожектора ослепляли нас, и внизу ничего не было видно. Это все равно, что смотреть ночью навстречу бегущей автомашине с зажженными фарами. Пришлось отвернуть, выйти из зоны разрывов снарядов зенитной артиллерии (ЗА), отойти подальше, а потом опять взять курс на цель.

Со второго захода нам удалось прицелиться по кораблям и сбросить целую серию крупных бомб. Часть этой серии пришлась на причалы, остальные бомбы накрыли два вражеских парохода. Внизу вспыхнули пожары. Я начал закрывать бомболюки. В это время мы были схвачены прожектором-наводчиком, к которому присоединилось еще более десятка прожекторов. Летчики прикладывали огромные усилия, чтобы уйти из-под прицельного огня зенитных пушек. В кабине от разрывов снарядов ЗА появился едкий запах. Чтобы увеличить скорость, мы начали терять высоту. Однако вырваться из цепких лап прожекторов нам так и не удалось. А разрывы снарядов становились все более плотными.

Наконец один из снарядов разорвался так близко от нас, что осыпал своими осколками весь самолет. Наш самолет, в котором еще оставалось несколько тонн бензина, моментально вспыхнул, как факел. Двое из нашего экипажа были убиты, остальные начали выбрасываться на парашютах. Прыгали мы не одновременно, а с некоторыми интервалами, поэтому оказались удаленными друг от друга на несколько сот метров. Я, приземлившись за городом, никого из нашего экипажа не встретил. Освободившись от парашюта и мехового комбинезона, я начал двигаться на Запад в выбранном направлении. Для того чтобы уйти от погони с собаками, я переплыл несколько водоемов, кажется, это были озера в старом русле между Даугавой и Лиелупе.

…К сожалению, карты местности у меня не было. Она осталась в горящем самолете. Выручила профессиональная подготовка и привычка запоминать район полетов, держать в голове основные ориентиры: крупные города, реки, шоссейные и железные дороги. Был у меня еще карманный компас. Он тоже пригодился. В августе 1944 года в Прибалтике стояла малооблачная погода, и ориентироваться по солнцу и звездам не составляло никакого труда. На исходе третьих суток я вышел в район станции Гароза. Отсюда уже была слышна артиллерийская стрельба. Фронт был где-то рядом.

Так продолжалось до середины сентября, когда началось новое наступление советских войск в Прибалтике. Месяц я скрывался на хуторе Веи у крестьянина Яниса Вилиньша. Фронт перешел в конце сентября на участке, который занимали советские дивизии 43-й армии генерала Белобородова. В конце октября Рига была освобождена.

Судьба остальных членов экипажа мне стала известна впоследствии, за исключением двух воздушных стрелков. До сих пор я не знаю, что с ними случилось. Может быть, они погибли в схватке с фашистами, когда они пытались преследовать наших стрелков, а может быть утонули в болотах или реках, продвигаясь навстречу своим войскам. Второй пилот был смертельно ранен, и скончался уже после приземления на парашюте. Стрелок-радист Саблин был убит фашистами в перестрелке. Несмотря на то, что у него был только один пистолет, Саблин сумел убить троих фашистов, преследовавших его с автоматами. Остальные 5 человек из нашего экипажа вернулись в свой полк, и еще долго в нем служили».

Воздушный стрелок гвардии старший сержант Василий Яковлевич Николайченко 1922 г. рождения, русский, уроженец поселка Чеховка Восточно-Сибирского края, член ВКП(б) с 1944 г. стал считаться пропавшим без вести. Окончилась война, домой к матери Акулине Владимировне вернулся только сын Иван.

Военная дорога братьев Ивана и Василия Николайченко

В армию братья Николайченко были призваны в июне 1941 г. Джанкойским райвоенкоматом Крымской АССР. Вместе окончили военную школу воздушных стрелков (ускоренный курс) и были отправлены служить в № 432 АП, который с декабря 1941 г. вел боевую работу под № 746. Длительное время с августа 1942 г. братья Николайченко летали в одном экипаже под командованием командира корабля капитана Арсения Чурилина.

Награждались одновременно одним приказом. Первой награды – медали «За отвагу» – были удостоены в апреле 1943 г. К этому времени Иван совершил 37 ночных боевых вылета, а Василий – 30. Следующее награждение – орденом Славы 3-й степени – произошло в мае 1944 г., когда братья летали уже в разных экипажах: Иван остался в экипаже Героя Советского Союза, гвардии майора Арсения Чурилина, а Василий летал в экипаже под командованием Героя Советского Союза, гвардии майора Александра Додонова. Гвардии старший лейтенант Иван Грязнов был в этом экипаже вторым летчиком. На момент награждения орденом Славы Иван совершил 93 выполненных боевых вылетов ночью. Среди этих вылетов были боевые задания по бомбардировке объектов в Кенигсберге, Констанце, Хельсинки и др.

Василий к маю 1944 г. совершил 87 выполненных боевых вылетов. Летал бомбить Констанцу, Хельсинки и другие дальние цели в глубоком тылу противника. В приказах писалось, что Иван и Василий «зорко следят за воздушной обстановкой, охраняя корабль от истребителей противника, тем самым помогая экипажу успешно выполнить боевое задание».

В ноябре 1944 г. Ивану в числе многих военнослужащих 25-го гвардейского Орловского авиаполка приказом по части на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 1 мая 1944 г. была вручена медаль «За оборону Москвы». Брата Василия в этом приказе уже не было…

Юрий Пономарев

На снимках сентября 1943 г. : Василий Николайченко и Иван Николайченко (справа налево)