Несломленный пленом: судьба летчика гвардии капитана Ивана Васильевича Грязнова

Пока мы помним, они живы

Бомбардировщик Пе-8 (№ 42512) был сбит при выполнении боевого задания над Ригой в августе 1944 г. Это была последняя боевая потеря в 25-ом гвардейском Орловском авиаполку в годы Великой Отечественной войны

Иван Грязнов родился 23 июля 1911 г. в Ростовской области, Тацинского района на хуторе Павловка. После окончания средней школы был призван в ноябре 1934 г. в ряды Красной армии. Повестку ему направили из Амвросиевского райвоенкомата Сталинской области.

Весной 1941 г. Иван Грязнов окончил 1-е Чкаловское военное авиационное училище летчиков им. К.Е.Ворошилова в звании лейтенанта. Прошел в училище обучение на летчика бомбардировочной авиации. Затем он обучался в Высшей авиационной школе ночных летчиков Авиации дальнего действия (АДД), которую переименовали в феврале 1942 г. в 1-ю Высшую школу штурманов и летчиков АДД. Обучение проходил на дальнем бомбардировщике ДБ-3Ф (Ил-4).

В начале 1943 г. Грязнов был направлен для прохождения службы в 746-й авиационный полк 45-й авиадивизии АДД, базировавшийся на аэродроме ЛИИ в подмосковном Кратово. После прохождения специальной подготовки пилотирования тяжелого стратегического бомбардировщика Пе-8 Иван Васильевич вначале летал в разных экипажах вторым летчиком, затем с весны 1944 г. постоянно летал в экипаже машины Пе-8 (№ 42512) под командованием Героя Советского Союза, гвардии майора Александра Додонова, который к августу 1944 г. совершил почти 150 боевых вылетов.

В июле 1944 г. гвардии капитан Иван Грязнов был назначен командиром корабля – машины Пе-8 (№ 42512), построенной в 1944 г. Самолет был оснащен моторами воздушного охлаждения АШ-84.

Последнее боевое задание

В ночь с 1 на 2 августа 1944 г. один двухмоторный бомбардировщик Б-25 «Митчелл» в качестве разведчика погоды и 11 тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков Пе-8 из 25-го гвардейского авиаполка (АП) и 890-го АП 45-й авиадивизии (АД) Авиации дальнего действия (АДД) полетели бомбить суда и портовые сооружения в порту Риги. Минимальная высота бомбардирования была определена в 4тыс. м.

Управление боевым вылетом производилось с командного пункта 890-го АП через радиооператора, так как рота связи 25-го гвардейского Орловского АП (бывший 746-й АП) в конце июля была отправлена в новую точку базирования на аэродром в Сещу (Брянская область). Следует сказать, что непосредственно бомбило порт Риги только 9 самолетов Пе-8: две машины вернулись на базу, не долетев до Риги из-за отказов моторов. С боевого задания не вернулся только один бомбардировщик Пе-8 (№ 42512) под командованием гвардии капитана Ивана Грязнова. Этот самолет был последней боевой потерей среди бомбардировщиков Пе-8 в 45-й АД за годы Великой Отечественной войны.

По словам летчиков, порт Риги прикрывался интенсивным огнем шести-семи батарей зенитных орудий крупного и среднего калибров, приблизительно 30 зенитными орудиями малого калибра при работе 40 прожекторов. Огонь зенитной артиллерии был прицельным, разрывы снарядов происходили точно на высоте полета. Два возвратившихся бомбардировщика Пе-8 имели осколочные пробоины от осколков снарядов зенитных орудий.

Члены экипажей возвратившихся с боевого задания машин рассказывали, что в 01.13 - 01.15 по московскому времени при отходе от цели они наблюдали, как по нашему самолету, схваченному лучами прожекторов, велся интенсивный огонь из зенитных орудий, затем самолет загорелся, упал на землю северо-восточнее цели и взорвался. Также при отходе от цели на высоте 5200 м одна машина Пе-8 была атакована истребителем противника (тип установить не удалось), который произвел три захода, но встреченный огнем из пулеметов бомбардировщика улетел.

По данным разведки в результате бомбардировки самолетами Пе-8 «среди зданий порта возникло 7 пожаров и один взрыв. Из них 3 крупных пожара среди служебных зданий гавани и один крупный пожар среди зданий в порту 200-300 м юго-восточнее городской электростанции».

17 августа 1944 г. по 25-му гвардейскому Орловскому АП был издан приказ за № 0109: «Исключить из списков части и всех видов довольствия с 16.8.44 г. экипаж корабля № 42512, не возвратившийся с боевого задания в ночь с 1-го на 2-ое августа 1944 г. 1:Командира корабля гвардии капитана Грязнова Ивана Васильевича. 2. Летчика гвардии старшего лейтенанта Полугаева Виктора Ивановича. 3. Штурмана корабля гвардии младшего лейтенанта Эирамджана Левона Артаваздовича. 4. Стрелка-бомбардира гвардии младшего лейтенанта Синица Михаила Алексеевича. 5. Старшего бортового техника гвардии инженера-капитана Дмитриева Семена Николаевича. 6. Помощника борттехника гвардии старшего техника-лейтенанта Ридченко Константина Дмитриевича. 7. Воздушного стрелка-радиста гвардии старшину Саблина Василия Лазаревича. 8. Воздушного стрелка гвардии старшего сержанта Николайченко Василия Яковлевича. 9. Воздушного стрелка гвардии старшего сержанта Завозина Василия Тимофеевича. 10. Воздушного стрелка гвардии старшего сержанта Евтеева Владимира Ивановича. 11. Воздушного стрелка гвардии старшего сержанта Крюкова-Макарова Николая Васильевича».

Возвращение домой членов экипажа

Постепенно в конце августа - осенью 1944 г. в часть вернулось пятеро членов экипажа машины № 42512. Среди них был стрелок-бомбардир гвардии младший лейтенант Михаил Синица. Из фильтрационного лагеря в декабре 1945 г. в свою часть возвратился штурман корабля гвардии младший лейтенант Левон Эирамджана.

После войны Михаил Синица так рассказывал об этой ночной бомбардировке Рижского порта: «В ночь с 1 на 2 августа 1944 г. мы получили боевое задание – уничтожить корабли с боеприпасами и военной техникой, вошедшие накануне в Рижский залив. К этому времени немецко-фашистские войска, занимая часть Латвии и Эстонии, оказались в полуокружении. Рижский порт был самым крупным в Прибалтике пунктом снабжения этих войск. И, конечно, противник позаботился о создании в районе порта сильной противовоздушной обороны: свыше сотни стволов зенитной артиллерии и около 80 прожекторов были устремлены в небо.

С первого захода нам не удалось выйти на цель. Мощные прожектора ослепляли нас, и внизу ничего не было видно. Это все равно, что смотреть ночью навстречу бегущей автомашине с зажженными фарами. Пришлось отвернуть, выйти из зоны разрывов снарядов зенитной артиллерии (ЗА), отойти подальше, а потом опять взять курс на цель.

Со второго захода нам удалось прицелиться по кораблям и сбросить целую серию крупных бомб. Часть этой серии пришлась на причалы, остальные бомбы накрыли два вражеских парохода. Внизу вспыхнули пожары. Я начал закрывать бомболюки. В это время мы были схвачены прожектором-наводчиком, к которому присоединилось еще более десятка прожекторов. Летчики прикладывали огромные усилия, чтобы уйти из-под прицельного огня зенитных пушек. В кабине от разрывов снарядов ЗА появился едкий запах. Чтобы увеличить скорость, мы начали терять высоту. Однако вырваться из цепких лап прожекторов нам так и не удалось. А разрывы снарядов становились все более плотными.

Наконец один из снарядов разорвался так близко от нас, что осыпал своими осколками весь самолет. Наш самолет, в котором еще оставалось несколько тонн бензина, моментально вспыхнул, как факел. Двое из нашего экипажа были убиты, остальные начали выбрасываться на парашютах. Прыгали мы не одновременно, а с некоторыми интервалами, поэтому оказались удаленными друг от друга на несколько сот метров. Я, приземлившись за городом, никого из нашего экипажа не встретил. Освободившись от парашюта и мехового комбинезона, я начал двигаться на Запад в выбранном направлении. Для того чтобы уйти от погони с собаками, я переплыл несколько водоемов, кажется, это были озера в старом русле между Даугавой и Лиелупе.

…К сожалению, карты местности у меня не было. Она осталась в горящем самолете. Выручила профессиональная подготовка и привычка запоминать район полетов, держать в голове основные ориентиры: крупные города, реки, шоссейные и железные дороги. Был у меня еще карманный компас. Он тоже пригодился. В августе 1944 года в Прибалтике стояла малооблачная погода, и ориентироваться по солнцу и звездам не составляло никакого труда. На исходе третьих суток я вышел в район станции Гароза. Отсюда уже была слышна артиллерийская стрельба. Фронт был где-то рядом.

Так продолжалось до середины сентября, когда началось новое наступление советских войск в Прибалтике. Месяц я скрывался на хуторе Веи у крестьянина Яниса Вилиньша. Фронт перешел в конце сентября на участке, который занимали советские дивизии 43-й армии генерала Белобородова. В конце октября Рига была освобождена.

Судьба остальных членов экипажа мне стала известна впоследствии, за исключением двух воздушных стрелков. До сих пор я не знаю, что с ними случилось. Может быть, они погибли в схватке с фашистами, когда они пытались преследовать наших стрелков, а может быть утонули в болотах или реках, продвигаясь навстречу своим войскам. Второй пилот был смертельно ранен, и скончался уже после приземления на парашюте. Стрелок-радист Саблин был убит фашистами в перестрелке. Несмотря на то, что у него был только один пистолет, Саблин сумел убить троих фашистов, преследовавших его с автоматами. Остальные 5 человек из нашего экипажа вернулись в свой полк, и еще долго в нем служили».

Плен и обретение свободы

Гвардии капитан Иван Грязнов спасся на парашюте, выпрыгнув из горящего самолета. Пробираясь к линии фронта, был пленен 8 августа 1944 г. Вначале его отправили в концлагерь Шталаг Люфт 2 – немецкий лагерь для военнопленных советских летчиков, функционировавший под управлением Люфтваффе в 1941-1944 гг. Лагерь был расположен в одном из районов польского города Лодзь.

После ликвидации Шталаг Люфт 2 (Stalag Luft II) из-за наступления Красной армии концлагерь осенью 1944 г. был переведен с большей частью пленных летчиков в Шталаг Люфт 3, расположенный в немецкой провинции Нижняя Селезия в 160 километрах к юго-востоку от Берлина. Ныне это польский город Жаган. В концлагере Шталаг Люфт 3 содержались захваченные военнослужащие ВВС западных союзников СССР (США, Великобритании). Концлагерь Шталаг Люфт 3был освобожден советскими войсками в январе 1945 г.

Летчик Иван Грязнов выжил в плену. Почти ровно через год после пленения 25 июля 1945 г. Иван Васильевич был репатриирован в СССР. Все это время на Родине его ждала жена Галина Федоровна Грязнова, получившая в августе 1944 г. извещение, что ее муж пропал без вести в ночь с 1 на 2 августа 1944 г. До 1942 г. Галина Федоровна проживала в Ростове-на-Дону, а затем – в городе Чкаловск Оренбургской области.

Необходимо сказать, что в конце 1938 г. Оренбургская область была переименована в Чкаловскую область, а город Оренбург – в Чкалов. В годы войны – это был глубокий тыл.

Примечательный факт: в ноябре 1944 г. Иван Грязнов, официально числившийся к этому времени пропавшим без вести, был награжден медалью «За боевые заслуги». В 1945 г. он был награжден медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

Имеются противоречивые сведения о послевоенной судьбе гвардии капитана Ивана Грязнова. По одним данным картотеки Минобороны РФ гвардии капитан Иван Васильевич Грязнов закончил армейскую службу 14 октября 1949 г. По другим данным – датой окончания службы в звании майора указано 28 февраля 1955 г.

Однако имеется и информационный факт. Правнук (его ли правнук?) дал весточку о прадеде. Он прислал на сайт airpages.ru краткое сообщение следующего содержания: «Мой прадед был командиром этого самолета, он остался жив, попал в плен, бежал оттуда. А затем его посадили после войны очень надолго, профессиональная карьера его закончилась после этого вылета». И более никаких подробностей…

Как сказано на одном из сайтов, посвященном военным наградам (цитирую): «В плен попадали по-разному, но подписанный И.В. Сталиным приказ № 270 от 16 августа 1941 г. уравнял всех: и предателей, и трусов, и честных бойцов, и героев, и мучеников – все они были объявлены предателями и изменниками. Семьи попавших в плен командиров и политработников подлежали репрессии, а родные солдат лишались льгот, предоставлявшихся семьям участников войны. Клеймо изменника легло на бывших советских военнопленных на долгие годы».

Достаточно вспомнить послевоенную судьбу Героя Советского Союза Михаила Петровича Девятаева (1917-2002), который совершил групповой побег из немецкого плена на бомбардировщике Хейнкель 111.

Изменения политики госорганов в отношении бывших советских военнопленных произошли только после выхода в июне 1965 г. (через 20 лет после окончания войны!) постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР под названием «Об устранении последствий грубых нарушений в отношении бывших военнопленных и членов их семей».

Между прочим, в странах-союзниках СССР в годы Второй мировой войны награждали офицеров и солдат (прижизненно и посмертно) орденами и медалями за достойное поведение в плену.

Юрий Пономарев

Фото архива Минобороны РФ